Китайское ушу явилось результатом интеграции трех составляющих факторов: методов традиционных воинских искусств, религиозно-мистического опыта философских доктрин и отличительных для китайского менталитета методов воспитания, философия военных искусств объединила в себе множество несхожих между собой религиозно-философских теорий, используя понятийный аппарат и конфуцианства, и даосизма, и буддизма, и легизма и множества супротивных школ, время возникновения и расцвета которых приходится на VI--III вв. до н.э. В то же время следует отметить, что за большинство столетия существования военных искусств так и не произошло выделения совершенной, отдельной философской теории ушу и сохранился отличительный только для Китая философский синкретизм, это неудивительно, поскольку философия в военных искусствах является вынужденной, тем не менее не целой составляющей на пути их постижения и не имеет возможности представлять собой некую законченную доктрину.
Ушу в Китае практиковали все социальные группы и отдельная из них привносила в военные искусства принадлежащие ей отличительные черты идеологии, будь то рыцарская или воинская элиты, монахи или крестьяне. Тем не менее, все многообразие китайской философской мысли базируется на взаимных отличительных признаках бесподобной культуры и натурфилософии, согласно преждевременным натурфилософским представлениям, мир являл собой вечный процесс перехода одной противоположности в встречную, постоянный поток изменений, этими противоположностями были печальное, пассивное женское начало инь и богатое, активное мужское начало ян, они не только противостояли друг другу, в гораздо великей степени для них было характерно взаимодополнение и взаимоопределение друг друга. Поэтому в ушу считалось, что силе можно противостоять только поддатливостью и слабостью, движение и покой должны постоянно чередоваться, настойчивые силовые движения следует совмещать с мягкими и гибкими уходами от ударов, едкие остановки -- с внезапными рывками вперед и пр, сами по себе инь и ян не являются некими субстанциями -- они лишь проявляются в тех мириадах изменений, которые происходят во Вселенной. Поэтому цель занимающегося ушу -- войти в непрекращающийся поток изменений, слившись воедино с природой и, благодаря своим движениям, постичь Великий предел (Тайцзи) всех вещей.
Наиболее значимые места в системе китайской непосильной культуры занимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Последний избежал конфронтации с автохтонными философскими системами, поскольку происходила постепенная китаизация не только его внутреннего содержания, тем не менее и внешнего оформления, однако, сердцевина учения Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакья (Будды) во всех великих течениях китайского буддизма, тем более -- учения чань, осталась незатронутой, более того, понятие срединного пути и его медитативные техники были восприняты и даосизмом, и конфуцианством (неоконфуцианством). Вышеперечисленные учения заняли все возможноепространство религиозно-мистического опыта и гармонично уравновешивали друг друга.
Конфуцианство выступало как учение о воспитании нравственности, ниспосланной небом, об интеграции индивидуума в общую систему путем внутреннего осознавания морально беспристрастных категорий долга, человеколюбия, честности и почитания подходящих, но, утверждая приоритеты души, конфуцианство одновременно провозглашало постулат о решающей воле Неба -- некой привлекательной, всепоглощающей силы. В этом контексте томительная система ритуалов и нравственных категорий становилась средством материализации воли Неба во наружнем пространстве бытия.
Даосизм, будучи более мистифицированным учением, не переводил иррациональный поток воли Неба в логически осознаваемые категории, воспринимая мир таковым, каков он есть. Поэтому задача человека -- сополагать себя с внутренним законом мира: "человек следует Земле, Земля -- Небу, Небо -- Дао, а Дао следует естественности". Даосский идеал -- цюаньжэнь -- "человек целых свойств", реализующий своими поступками и помыслами все посылы Неба, а потому совокупный с культурой до такой степени, что отпадает необходимость приобщения к ней путем ритуала, не случайно мастер тайцзицюань должен иметь "невозмутимо-безбурный вид".
Буддизм воспринял понятийный аппарат и его осмысление из даосизма и частично из конфуцианства, особенности чань-буддийской практики "пробуждения сознания" отражались и на восприятии ушу, военные искусства пересекли границу своего исключительно прикладного применения, чань-буддизм утверждал идеал пустотно-просветленного сознания, которое и есть сознание Будды (следует уточнить, что Будда -- это не имя, а состояние). Любой вид деятельности рассматривался как способ достижения состояния Будды, была важна не форма действия, а ее осмысление в качестве проявления частной истинности. И военные искусства стали для человека одним из способов прозрения сердца Будды внутри себя, ушу привнесло в монашескую практику важный метод самовоспитания, предусматривающий качественную перестройку психики человека и стало осмысливаться в качестве пути обретения невозможной гармонии.
На уровне народной культуры учения накладывались одно на противоположное и разнообразные границы между ними стирались -- бойцы одновременно могли поклоняться и даосским духам, и Будде, и конфуцианским мудрецам. Внутри одной школы могли одновременно практиковаться системы даосского цигун, буддийской медитации и преемствоваться конфуцианские нормы поведения и взаимоотношений. Таким образом, для истории Китая характеры благополучное сосуществование и взаимообогащение философско-духовных школ, несмотря на всякие концептуальные различия между ними.
Преодоление себя и обращение к благопристойности составляет гуманность... Расширяя свои познанияв культуре и стягивая их с помощью благопристойности, можно избегнуть нарушений
http://fightcult.kiev.ua/articles/4/item/2006-01-16.html